нудисты
У нас была замечательная компания в институте. Вместе готовились к экзаменам, вместе в кино, вместе на дискотеки. Летом мы повадились ходить на нудистский пляж в Серебряном Бору. Поначалу девчонки стеснялись, но мы их личным примером быстренько раскрутили сначала на топлесс, потом и на все остальное. Первые дни пялились на них, конечно - красивые у нас девочки, что и говорить. Потом привыкли.
Танькин день рожденья в начала августа тоже решили отметить на пляже. Затарились пивом, выпили, залезли в воду, но тут как хлынуло! Делать нечего, натянули кое-как мокрые джинсы на голое тело и поехали к Таньке домой. Бродим по квартире злые и мокрые - такой кайф обломался. И тут кто-то подает гениальную идею:
- А давайте нудистский пляж прямо здесь устроим!
А фиг ли нам, тем более после ящика пива. Мы же друг друга во всех видах видaли. Радостно поскидывали мокрые шмотки, развесили их сушиться и сели в кружок на ковре. Допили пиво, сожрали что там в холодильнике было и стали в карты играть. Напрочь забыли, где мы и кто мы, а уж о том, что мы голые, - и подавно.
И тут ... открывается дверь и входят Танькины родители. С тортом. И видят нас на полу, голеньких. Танюхины родители - совершенно нормальные научные работники. И дочка у них была совершенно нормальная. Почти отличница. Ни с кем не встречалась, не курила даже. Про нашу компанию они знали, но в общих чертах.
Никакой ступор не может длиться вечно. Танин папа, несколько раз впустую помахав челюстью, наконец спросил:
- Что вы тут делаете?
Как будто сам не видит. И Олежек отвечает именно с такой интонацией - мол, сам, что ли, не видишь:
- В карты играем.
- На раздевание? - спрашивает папа. Читал, наверно, о развлечениях современной молодежи. Или сам баловался в молодости.
Олег, на полном автомате:
- Ага.
Папа, тоже на автомате:
- И кто выиграл?
Олег обводит нас тяжелым взглядом. В его глазах читается искреннее желание определить: кто же все-таки победил в игре на раздевание? Но определить невозможно: все голые совершенно одинаково. Олег смотрит на нас раз, другой, третий. И наконец говорит деревянным голосом:
- Китайская ничья.
Казалось бы, дурь полная. Какая китайская ничья в картах? Тем более на раздевание. Тем более мы на раздевание и не играли. Тем более что и вопрос-то не в игре, а в нашем моральном облике. Но именно после этой абсурдной фразы что-то у нас в мозгах щелкает и встает обратно на рельсы.
- Ничья, ребята, - с облегчением говорит Вовик. - Одеваемся.
И все встают с пола и начинают одеваться. А потом как ни в чем не бывало идут пить чай с тортом.
|
