"Нечего было плодить нищих..."
Нора КАНАНОВА,
Николай БАБАДЖАНЯН
На прикроватной тумбочке — фотография мальчугана лет пяти — худенькое личико, грустные глаза. Рядом цветы.
Маленький Эдгар умер полтора месяца назад. Он был десятым (предпоследним) ребенком большой, некогда благополучной семьи. Но ее хорошие времена давно канули в Лету — дух нищеты буквально витает в воздухе.
...27 лет назад объединили свои судьбы кировабадский парень Гарик Акопов и ереванская девушка Карине Терян. Богатый отцовский дом, хорошо оплачиваемая специальность вселяли уверенность в будущее, и молодые решили, что семья их непременно будет большой. И действительно, они дали жизнь 11 детям. К трагическому 1988 году, переломному в жизни всех армян Азербайджана, у них уже росли четверо — сын и три дочери: Тигран, Таня, Жасмен и Амест.
В тот зловещий год сумгаитских событий, когда, опасаясь за свою жизнь, армяне вынуждены были в массовом порядке покидать веками обжитые места, путь большинства лежал на историческую родину — в Армению. Семья Акоповых нашла приют в Абовяне — им была выделена под временное жилье одна из аудиторий архитектурно-строительного техникума. В ней они живут уже 17 лет. Считалось, что им повезло больше других — смогли перевезти мебель, посуду, деньги. Но распорядиться деньгами не удалось — часть попала под молот павловской денежной реформы, остальная “сгорела” в банке, лопнувшем в начале 90-х.
Постоянной работы у главы семьи не было, он прирабатывал. В 1990 году, уже в Армении, в семье Акоповых родился пятый ребенок — сын Юрий. Пережитый родителями стресс сказался на здоровье мальчика, а тяжелые условия жизни — сырость, холод и голод — усугубили болезнь, вконец сломали и без того слабую психику — сегодня Юра в свои 15 лет уже официально признан душевнобольным, однако инвалидность его все еще находится в стадии оформления, так что денег на него семья не получает.
После Юры у Акоповых родились еще шестеро — один прожил всего два месяца, в этом году они потеряли и шестилетнего Эдгара. 23-летняя Жасмин недавно вышла замуж и уехала в Россию, так что сегодня в бывшей аудитории абовянского техникума вместе с отцом и матерью живут 8 детей, из которых пятеро несовершеннолетних — 15-летний Юра, 13-летний Саркис, 11-летний Давид, 9-летняя Мария и 4-летний Эмануил.
Месячный бюджет семьи — 25 тысяч драмов, столько дает Парос. Других регулярных денежных поступлений нет. Отслужив в армии, так и не смог найти постоянную работу Тигран. Таня, как и мать, готова к любой черной работе, но в маленьком городе не так уж много квартир, хозяева которых согласны платить за уборку. Еще меньше тех, кто отдает свои вещи в стирку. Тем не менее семья пытается “сохранить лицо”. 19-летняя Амест учится в вузе на платном отделении (для конкурса на бесплатное не хватило двух баллов). В первый год за ее обучение, скинувшись, заплатили родственники и знакомые, в этом — денег пока не нашли, так что сможет ли отличница Амест продолжить учебу, неизвестно.
Хорошо учатся в школе и младшие — Саркис, Давид, Мария. Толковые ребята — так отзываются о них педагоги, соседи. Дети одеты чистенько, хотя и видно, что одежда с чужого плеча, обувь тоже велика, но они не жалуются. Однако сырость жилья, холод и плохое питание делают свое — дети часто болеют.
Само здание техникума, где уже 17 лет живут беженцы, производит гнетущее впечатление — здание не ремонтировалось со времен советской власти, вокруг дома пустырь — ни спортивной, ни детской площадки, одна пожухлая трава и камни. Наверное, живущие здесь люди могли бы привести территорию в порядок, но даже если найти силы (у полуголодных людей сил обычно не бывает), денег на обустройство территории все равно не найти — местные администрации не очень-то раскошеливаются на благоустройство. Хорошо бы нашли средства на ремонт здания или помогли в оплате за электроэнергию. Семья Акоповых очень часто сидит без света, за “него” просто нечем платить. Черту, отделяющую бедность от крайней нищеты, они перешагнули давно.
Многодетные семьи уже по статусу своему должны находиться в поле зрения государственных структур и многочисленных общественных организаций. Однако, как это часто оказывается на поверку, работа идет (если идет) с отдельными конкретными семьями, остальные находятся вне проторенных дорог этих структур.
В свое время многодетная мать Карине Терян-Акопова пыталась найти поддержку во многих учреждениях — Управлении миграции и беженцев, Министерстве по труду и социальным вопросам, местных структурах власти г.Абовяна. Фамилий чиновников не помнит, впрочем, и раньше не знала. Сотрудники этих труднодоступных для простого люда ведомств не имеют привычки представляться, в начальственные же кабинеты таким, как Терян-Акопова, доступа, как правило, нет. С годами чиновники менялись, отношение к семье оставалось прежним. В очередной раз обжегшись на любимой фразе чиновников “нечего было плодить нищих”, она и вовсе перестала их тревожить — только себе дороже, в прямом и переносном смысле. С тех пор семья пытается, как может, справиться с невзгодами сама. И хотя ей это, как правило, не удается, претензий ни к кому не предъявляет. Не к кому. Усредненные цифры, которые дает статистика или представляют общественные организации по нищим и обездоленным, вполне приличны. Неприлична реальность, которая за этой усредненностью. Реальность, которая не делает чести стране. В ней по- прежнему сотни и сотни семей, до коих, похоже, нет дела никому.
http://www.nv.am/obshestvo.htm
12 November, 2005
"Нечего было плодить нищих..."
