да, вот навеяло... и все равно, "правда - это короткое одеяло, из под которого, если натянуть, вылезают ноги"...
как ни странно, я солидарна с "теми",
а с "этих" - ну что с них возьмешь-то?
вот еще парочка интересных воспоминаний великого (не побоюсь этого слова) персонажа:
КИНОШНАЯ ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК МАЛЬЧИК БАНАНАН ВЫЖИЛ!
Фильму Сергея Соловьева «Асса» — 15 лет
15 лет назад в ДК МЭЛЗы бывшего Сталинского района состоялась сдвинутая по фазе премьера «роковой» мелодрамы «Асса». Первого фильма маразматической трилогии Сергея Соловьева, столкнувшего лоб в лоб совок с андеграундом.
Тогда не только зрители, но и критики были буквально сбиты с толку. На рок-карнавале с отчетливым криминальным привкусом обменивались масками крестные отцы и менты, лилипуты и культовые рокеры, а под снежными пальмами Ялты бродил задумчивый негр Витя. Обескураженные и ошарашенные взрывоопасным кинозрелищем вопрошали: «Неужели этот юный контркультурщик с серьгой в ухе и целлулоидными снами, ищущий взаимопонимания через специальное устройство «коммуникейшн тьюб», и есть герой переходного времени? И что с ним сталось? Или с его прототипом Сергеем Анатольевичем БУГАЕВЫМ по прозвищу Африка?»
— «Асса» подводила итог эпохе безвременья. Страна, зажмурившись, вступала в новую воду. Вопрос первый: «о времени и о себе».
— Все разворачивалось в совершенно иной культурной ситуации. Многие из нас тогда балансировали на пограничье разрешенного. Я играл в «Кино», в оркестре «Поп-механика» у Курехина. Занимался искусством в группе «новые художники» с Тимуром Новиковым. Была ленинградская «могучая кучка-2». Настоящие титаны: Цой, Курехин, Гребенщиков, Новиков. Содеянное ими актуально по сей день, несмотря на то что «иных уж нет». В то время подпольному андеграунду отводились маленькие сценки для маленьких концертов. Но в сознании сотрудников КГБ начинала просыпаться растерянность. Нам разрешалось больше, чем, скажем, во времена Бродского. Тем не менее у меня были серьезные проблемы с милицией. Вспоминаются смешные истории, запечатленные в «героических кадрах» фильма Лепницкого «Солнечные дни»: меня, арестованного на сцене после концерта «Кино», вся группа идет выручать в райотдел.
— «Титаны» существовали замкнуто или всячески продвигали контркультуру в массы?
— Все они, и прежде всего Гребенщиков, — институт открытый. Кстати, у него же я впервые увидел Библию. Отксеренную. Он радовался новым музыкальным идеям. Приветствовал появление Виктора Цоя. Я как молодой студент жил на территории Бори Гребенщикова на улице Софьи Перовской. Можно сказать, в центре Мекки русской рок-музыки. Лестница от первого до шестого этажа была исписана граффити, люди со всей страны приезжали поклониться «отцу».
— Правда, что студент учился в кулинарном техникуме?
— Чем горжусь и в художественном творчестве пользуюсь навыками повара, способом нанесения красок на холст при помощи кастрюли и всего, связанного с приготовлением пищи.
— Как же тебя отличил Соловьев?
— Благодаря Гребенщикову. «Некий московский режиссер, — говорит он, — фильм снимать собирается. Меня музыку писать позвал, ищет главного исполнителя. Ответственный человек». Помню, пришли мы с режиссером Соловьевым ко мне по месту проживания. Тогда у нас уже была огромная совместная мастерская с Тимуром Новиковым на улице Воинова, где проходили репетиции «Кино» и масса других событий, не менее интересных. Пришел Соловьев и «обстоятельствами места действия» его поразился настолько, что они вошли почти в нетронутом виде в фильм. Помнишь, в эпизоде, когда кирпичом бьют по голове сотрудника КГБ? Там и кухня, плита с девятью конфорками. В квартире было комнат 20 и собака наша. Большая часть того, что лежало там, висело, было мусором, сейчас находится в коллекции Государственного русского музея в отделе новейших течений.
У Соловьева — талантливый цепкий взгляд. Моя комната в чуть измененном виде стала комнатой Бананана. К примеру, там был портрет Ника Кейва. Кстати, возвращаюсь на днях из Германии, а таможенник спрашивает: «Какой ваш любимейший певец?». Я намека не понял, отвечаю: «Гребенщиков, что ли?». «Нет, — говорит, — Ник Кейв». Представляешь, реальный таможенник в погонах. Случилось то, чего мы добивались: хотя бы на толику изменить сознание наших людей. Процесс «пошел» с «Кино», Цоя, Гребенщикова. На них и заканчивается.
Кто-то считает, что изменения в стране случились по воле таких людей, как Борис Николаевич Ельцин, я так не думаю. Изменения в сознании вершатся в сфере культуры, а не диктатуры. В общем, Соловьев пригласил меня вместе со всем обжитым пространством, я согласился, попросив, чтобы он взял еще моих друзей.
Соловьев пришел на концерт группы «Кино» в ДК «Красный Октябрь». Было время, когда рок-музыка магическим образом пробуждала потоки энергии. Стояли ящик с усилителями, половина барабана, три гитары, но все это фантастически звучало. Соловьева чуть не сбило с ног. Проникся. Согласился ребят снимать. Вечер закончился любопытной сценой.
Представь сталинский зал с колоннами. Двигаемся с Соловьевым навстречу друг другу, а меж нами возникает образ комсомолки бдительной. В темноте она различает у меня в ухе серьгу (необычную по тому времени). Не знает, что навстречу мне идет лауреат Государственной премии и премии Ленинского комсомола, а видит лишь ублюдков, андеграундщиков — сволочей, короче. С метровой дистанции скандирует: «Серьгу из уха надо вынуть!». Соловьев замирает на месте: вот он срез живого процесса. Я соглашаюсь спокойно: «Пожалуйста». Снимаю серьгу. Скандала не получается. Мы уходим. Соловьев говорит: «Редко видел я случаи веселого и легкого героизма». Оценил поступок. Хотелось конечно же ее или оскорбить, или сжечь взглядом…
Потом я сгонял в Москву и после обязательных кинопроб получил бумагу на «Мосфильме». В какой-то момент она спасла мне жизнь. Под самый Новый год был концерт группы «Кино». Милиция любила брать подписки об устройстве на работу. У меня cкопились две из трех возможных, угроза «сесть» надвигалась неумолимо. Вот и задержал меня старательный участковый, готовивший третью «заключительную» подписку. За мной в кутузку сразу прибежали Цой, Юлик Каспарян. «Отпустите», — просят. Участковый ни в какую.
А я тихо радуюсь: в кармане — супербумага с логотипом «Мосфильма», где начертано: Бугаев Сергей Анатольевич приглашается в качестве исполнителя главной роли в кинофильме «Здравствуй, мальчик Бананан». Сразу звонки, согласования, выяснения. Время-то суровое, все под присмотром «специализированных» органов. До самого 7 января — вылета в Ялту на съемки — не был уверен, что выпустят… Но — прилетел. И началась другая жизнь.
— Может, фильм получился, потому что встретились талантливые люди из разных генераций, готовые к диалогу?
— Дистанции не было. После съемок — в гостиницу, нажарим картошечки. Выпиваем. Тему гнем. С Лебешевым, Соловьевым, Говорухиным.
— Бананан — герой своего времени? Какова дистанция между ним и Сергеем Бугаевым. Не стерлась ли она?
— В какой-то момент я понял: в результате придется отвечать за действия персонажа.
— Бананан — романтик чистой воды, обреченный на гибель.
— Мы все были романтики. Цой и Гребенщиков заметный импульс получили от направления, прозванного «новой романтикой», следы которой не стерты.
— Вот не убили Бананана, гипотетически продолжим его судьбу…
— Не гипотетически. Я написал сценарий и кусок фильма сделал. Предлагал снять Соловьеву, но он был занят. Получился фильм минут на 20. Бананана волной выносит на берег. Некие шаманы находят и при помощи магических заклинаний воскрешают. Потеряв память, он оказывается на территории психиатрической больницы, где снова начинает отстаивать правду и справедливость. Убивает бандита, после чего попадает в Москву. Оказывается в руках ведущего — заправилы ТВ. Бросается в работу, пока не понимает, что все манипулируемо и все манипулируемы. Криминалитет Крымов (с лицом Говорухина), который в памяти иногда вспышками возникает, теперь выступает с трибуны Госдумы. Сегодня он — олицетворение власти.
— Итак, место банананов — в психушке…
— Свободный человек остается везде свободным. Все оказалось сложнее. Многие думали: несвобода — свойство советской власти, но она проявляется при соприкосновении человека с миром. Свобода — внутреннее качество отдельно взятого человека…
— Благодаря которому можно предотвратить трансформацию романтического мальчика Бананана в «кумира народного» старика Козлодоева?
— К сожалению, Бананана снова убьют. Ведь он понимает, что во главе «трафика», по которому чудовищным потоком гонят наркотики, стоит министр внутренних дел. Эта часть сценария написана не без влияния Юрия Петровича Щекочихина.
— Каково его участие в работе?
— Может, я в неправильный момент познакомился с Щекочихиным, но он повлиял на мировоззрение и понимание, что контуры власти в новой России более коварны, чем даже при советском строе, где все было разграничено. Щекочихин — один из самых бескомпромиссных людей, обладавших гармонизирующим субстратом истинной свободы. За исследование грани, по которой власть переходит в криминал, заплатил жизнью.
— Как ты себя чувствуешь в новое время? Как Бананан чувствовал бы себя сегодня?
— Чувствую, что ребята погибли не вовремя. И на мне больше ответственности за идеи и вещи, которые мы вместе реализовывали в стране, являясь подлинными патриотами ее языка, культуры.
— Несмотря на всю условность и буффонаду, «Асса» вместе с Цоем звала к переменам. Если они произошли, то как?
— Речь шла о принципиальных внутренних сдвигах, а не о подмене понятий… Безостановочная диктатура произвола и вседозволенности поставлена на место, где должна была быть духовная свобода. К примеру, сейчас в России проживают пять миллионов буддистов, но они не могут слушать своего отца — далай-ламу.
— И все же Сергей Бугаев нашел свое место…
— Как и прежде, предпочитаю нести ответственность за себя лично, а иногда даже и за свою родину. Идут мои проекты-выставки в различных музеях по всей планете. В 99-м году на своего рода олимпийских играх в области искусств — Венецианском биеннале — я представлял Российскую Федерацию. Но война в разных моделях продолжается, как и прежде. Меня, к примеру, ограбила какая-то бандитская группировка, выкрав все картины. Хожу в суды, убеждаю, что бандиты и милиция — почти одно и то же.
Дошел до того, что готов написать письмо президенту РФ на тему: «Что такое российская культура, как функционирует, во что превратилась». Может, «Новая газета» опубликует. Один из тезисов таков. Если сравнить культуру с водоемом, то существуют полноводные реки, ручейки, впадающие в океаны. А есть еще дубовая бочка, расположенная на выходе из сауны, в которую прыгают распаренные людишки. Полноводная река нашей культуры остановилась и тухнет в этой бочке.
Речь не о личных амбициях. У меня дела идут неплохо. Только что прошла очередная выставка в Национальном музее США, поддержанная такими изданиями, как «Нью-Йорк таймс», Си-эн-эн. Но, ведя внутренний диалог с моими усопшими друзьями, не могу перед ними отчитаться о неких благоприятных реальных позитивных изменениях. Они ничтожнее, чем в советское время. Из Петербурга по-прежнему уезжают художники и музыканты. И никакая бюрократическая сволочь не делает ничего, чтобы исход остановить.
— Как относится Африка — опытный создатель перформансов — к большому политическому шоу, разворачивающемуся на наших глазах?
— Россия, к сожалению, во всех своих поступках ориентируется на США, но с опозданием на 10 лет. Мы утратили идентичность, особенно в культуре, превратились в измятую банку кока-колы. Не боюсь процитировать Пелевина: культура в России — плесень вокруг нефтяной трубы.
Общественный диалог отмирает, как атавизм. Что же касается ТВ-оргий, рассчитываю на книги, печатную информацию, через которые можно доставлять людям хоть маленькие глотки свободы, объяснять, что телевизор есть репрессирующий механизм, превращающий людей в рабов.
— Главный дезинформатор, по сути... Как Бананан проголосовал бы на последних выборах?
— Как мог Бананан с его обостренным чувством справедливости вообще идти на эти выборы? Извини, что я акцент делаю на проблеме свободы, хотелось больше говорить о степени любви и дружбы, царивших на съемочной площадке. Вспоминать Таню Друбич, флюиды интимных отношений меж людьми в стержневой линии картины. Ведь фильм — о том, что мир спасет любовь. Соловьев — профи. В работе с актерами добивался реализации глубинных внутренних движений, у меня даже возникало реальное чувство любви и тяги к Тане Друбич, которое в результате переносилось на экран.
Это особый режиссерский стиль: каждый незаметно превращался в того, кем является по роли. Сегодня хочу вспомнить с благодарностью всех, кто работал над «Ассой». Особенно поблагодарить дядю Васю, плотника с Ялтинской киностудии, спасшего мне жизнь. По сюжету меня должны убивать ножичком. Мне приготовили под рубашку маленькую дощечку, деревянную. А дядя Вася вспомнил, как в 20-е годы на его глазах такая фанерка не спасла актера — его и убили прямо на съемочной площадке. Он мне соорудил за неделю бронированный металлический жилет.
— Одно из чудных изобретений Бананана — «коммуникейшн тьюб». Какая труба нужна сегодня, чтобы разобщенные услышали друг друга?
— К сожалению, свершилась большая трагедия. В момент, когда появились новые носители, глобальная сеть, возникла надежда на возрождение всемирного Ноева ковчега. Помнишь, и «Асса» начинается с рассказа о «ковчеге». Оказалось, что надежды на интернет неоправданны.
Никакой анонимности, свободы обмена информации между людьми планеты нет, всегда есть посредники, подслушивающие механизмы, цензура. Человек не может остаться один на один с собственными мыслями. С решения этой проблемы стоило бы начать новый конструктивный диалог. С создания международного путеводителя для жителя современной цивилизации.
— Не этим ли собирается заняться Африка?
— В меру возможностей занимаюсь. Но в узкой профессиональной художественной среде, транслирующей авангард как откровение…
Лариса МАЛЮКОВА, «Новая»
От редакции:
Юбилей «Ассы» мы отпразднуем в следующем году. Следите за акцией «Повторная премьера»!
25.12.2003
www.novayagazeta.ru
специально для Дионисиуса/ мальчик Бананан...
Re: специально для Дионисиуса/ мальчик Бананан...
