Холм Конд – трущобный район в самом центре Еревана – когда-то послужил основой для строительства всего города. Тогда он был одним из самых богатых районов столицы. Сегодня же это маленький полуразрушенный мир, живущий отдельно от всего города. Старые одноэтажные дома, некоторым из которых около сотни лет, давно обветшали и покосились – многие из них все еще стоят только благодаря деревянным подпоркам, удерживающим гнет времени.
Конечно, жить в таких условиях непросто. Водоснабжение включается только на несколько часов по утрам и вечерам. Нет отопления и газа. Поэтому во многих домах стоят печки-буржуйки: страшное напоминание о тяжелых для Армении девяностых. Говорят, что Конд скоро снесут, а на месте старых домов построят новые. Многие жители района мечтают об этом. Однако есть и настоящие патриоты Конда, которые ни за что не согласны менять свои старые жилища на что-либо другое. «Здесь родились мой дед и мой отец, – рассказывал пожилой мужчина, – Это мой дом, и я отсюда никуда не уйду».
В лабиринте узких улочек, переплетенных в сложный рисунок, легко заблудиться. Но жители района помогут найти дорогу и обязательно проводят. «Вы кого-то ищите?» – спросил меня мальчик лет десяти, когда я вернулась на Конд, чтобы раздать людям, которых фотографировала раньше, снимки. Я показала мальчику фотографии жителей Конда, которых искала. Мальчик узнал всех и объяснил мне, как их найти. Но стоило моему маленькому проводнику меня оставить, как я снова потеряла направление. Дети, игравшие поблизости, тут же подбежали и стали спрашивать, кто мне нужен. Я показала оставшиеся фотографии, и один из мальчиков пообещал раздать их нужным людям. Но один снимок он мне вернул. «А вот этому мальчику я фото не передам, – сказал он. – Я с ним не разговариваю». И уехал в надетом только на одну ногу роликовом коньке, отталкиваясь второй об асфальт.
На Конде все живут одной большой семьей. По вечерам, когда включают водоснабжение, все идут наполнять большие пластиковые бутылки и ведра к трубе, из которой течет вода. Когда работа сделана, мужчины садятся за нарды, а женщины выносят прямо на улицу складные стулья и табуретки и начинают вести беседы. Дети играют, где им вздумается, и за ними, кажется, никто особо не следит. Ведь что может случиться с ребятами на старом добром Конде, где все друг друга знают!
Гостей на Конде узнают сразу. Приветливо здороваются, спрашивают, чем могут помочь. На мои просьбы сфотографировать ни один человек не ответил отказом. Более того, каждый из них считал своим долгом пригласить меня на ужин, ну или хотя бы выпить чашечку кофе. Одна женщина, увидев, как я фотографирую абрикосы, растущие рядом с ее домом, вышла на крыльцо и принялась собирать для меня фрукты. Она так настойчиво приглашала меня войти в дом, что я не смогла не согласиться. «У нас в гостиной стоит настоящая антикварная мебель, тебе обязательно нужно ее сфотографировать!», – уговаривала она. Ее старый дом с земляным полом, судя по пятиметровым потолкам, когда-то был совсем другим: светлым, а возможно и богатым. Сейчас же балки, поддерживающие высокие пололки, искривились, а узоры на обоях выцвели. Но в доме много книг, а на мольберте – недовершенный портрет. «Мой муж – художник, – рассказывала хозяйка дома. – Это он рисует меня в молодости».
Набрав мне еще абрикосов и слив, она проводила меня к проходу на улицу Прошян – узкой темной арке, ведущей обратно в знакомый мне мир.
Конд (фотографии и текст)
![[ Xelgen ]'s Avatar](images/avatars/avatar40.gif){kind=avatar}
