Убивая сограждан и беря в заложники иностранцев, банды-племена в дельте реки Нигер пытаются вести передел нефтяных месторождений Нигерии. Это один из факторов, поддерживающих сверхвысокие мировые цены на нефть
В дельте Нигера очень важно уделять внимание мелочам. Несмотря на жару, следует надевать куртки с длинным рукавом и капюшоном: они скрывают светлый цвет кожи. У машины должны быть грязные стекла. «Здесь одна трасса через всю дельту. И если вас заметят, то сообщить нужным ребятам, чтобы те перехватили вас по пути, не составляет труда», - пояснял проводник. И тут же сам нас выдал: прилепил к лобовому стеклу бумажку с накарябанной ручкой надписью «Пресса». «Иначе подумают, что я ваш охранник», - принялся оправдываться он. Белый человек здесь ценится живым, а охранника-нигерийца, как правило, убивают за ненадобностью. С начала этого года в дельте было похищено более ста иностранцев. Большинство отпустили: сейчас в руках боевиков находятся около тридцати заложников. Все они работали в нефтяном бизнесе.
Когда говорят, что экономика России слишком зависит от «внешних непредсказуемых факторов», чаще всего имеют в виду Ирак. Однако там порядок - а значит, и объемы нефтедобычи - в обозримом будущем восстановлены не будут, а потому война на кол****ия нефтяных цен почти не влияет. Россия со всеми ее экономическими успехами последних лет больше зависит от стран, которые редко появляются в наших теленовостях. Растут доходы россиян - это венесуэльский президент Уго Чавес национализирует свою нефтянку. Строятся новые гипермаркеты в Москве - это саудовские принцы сокращают добычу назло западным империалистам. Владимир Путин заявляет о гигантской программе развития нанотехнологий - это боевики из дельты Нигера атакуют нефтяные платформы и захватывают в заложники американских буровиков.
Правительство Нигерии уже много лет не может ничего поделать с повстанцами, воюющими с безоружными нефтяниками за свою свободу. Нигерия - восьмой по счету экспортер нефти в мире. А хаос в болотах дельты, где сосредоточены 95% всех нефтегазовых ресурсов страны, - один из главных факторов, способствующих росту цен на нефтяном рынке. Новый нигерийский президент Умар Яр’Адуа на инаугурации 29 мая обещал с этим хаосом справиться. Цена на нефть в мире сразу упала на пару долларов. Впрочем, его предшественник Олусегун Обасанджо, отсидевший два президентских срока, давал точно такие же обещания. А корреспонденты Newsweek, побывавшие в дельте Нигера, убедились, что российские власти могут спать спокойно - местные боевики позаботятся о том, чтобы наша экономика и впредь не имела недостатка в нефтедолларах.
ЗА СВОБОДУ ДЕЛЬТЫ
В городе Варри посреди дельты в старом черном «Мерседесе» нас ждал парень в темных очках, с ожерельем из ракушек на шее и шрамами на щеках. «Можете звать меня Ибу, можете Тими», - представился он. Второй вариант нам понравился больше. Тими проверил наши документы и предложил следовать за ним к причалу, где уже стояла моторная лодка - главное средство передвижения в этих краях.
Кроме них по паутине из проток и речушек, образующих дельту Нигера, ползут деревянные баржи, оставляющие за собой жирный нефтяной след. Более 100 000 баррелей (по другим оценкам, более 400 000 баррелей) в день - таков объем нелегального оборота мазута и нефти. Цифра гигантская - это сотая часть добычи такой нефтяной державы, как Россия. Нефть везут к океану, где в нейтральных водах грузят на танкеры. Их экипажи, конечно, рискуют - если нигерийское правительство и борется с контрабандой нефти, то в основном в открытом море. В паутину дельты полиция соваться не рискует.
Наши провожатые сразу сказали, чтобы мы ни в коем случае не фотографировали деревянные танкеры. Про быстроходные лодки указаний, увы, не было. Когда из-за поворота одной из проток нам навстречу вылетели две лодки, мы приняли роковое решение их сфотографировать. Не прошло и полминуты, как мы были зажаты между двумя катерами, в которых сидели люди в черном. В нашу сторону смотрело несколько стволов.
- Камеру! - без лишних разговоров скомандовал человек в маске, по всему - старший. Его глаза на крупном скуластом лице не выражали ровно никаких эмоций. - Камеру! - повторил командир, а один из его людей передернул затвор. Как только фотоаппарат оказался у людей в черном, лодки рванули с места. «МЕНД», - с ужасом произнес Тими, дождавшись, когда нападавшие скроются из виду.
МЕНД (Движение за освобождение дельты) - главное и самое таинственное объединение боевиков, возникшее в конце 2005 г. Про его лидеров ровным счетом ничего не известно. Они общаются с внешним миром исключительно посредством Интернета и, возможно, благодаря этому и остаются на свободе. Таинственный «медиум» подполья, который выходит на связь по электронной почте, именует себя Джомо Гбомо. В своем письме Newsweek он называет МЕНД «сплавом» всех вооруженных группировок в дельте, объединившихся ради одной цели - «вернуть местным племенам контроль над ресурсами, которые отняло у них нигерийское правительство в союзе с западными нефтяными компаниями». По словам Гбомо, добиться этой цели можно только насилием: «Это единственный оставшийся у нас способ. В противном случае нас ждет постоянное рабство».
В МЕНД около 5000 бойцов - молодежь охотно идет в таинственную организацию. И так же охотно из нее выходит, чтобы начать «частную практику». Каждый месяц образуются все новые отряды, подчиняющиеся очередному харизматичному, по местным меркам, лидеру. Всего в дельте действует более 150 крупных боевых групп.
К одной из таких группировок - «Борцам за свободу дельты Нигера» - и согласился отвезти нас Тими. Она начала свой боевой путь с того, что захватила в заложники 4 американцев, работавших на барже, обслуживавшей нефтяную компанию Chevron. К «Борцам» пришла слава, но не влияние - они не контролируют значимой территории, а потому опасаются других боевиков. «Надо успеть проскочить до темноты, а то можем не доехать до своих», - то и дело приговаривал Тими. Как в воду глядел. В сумерках нам с берега помахали какие-то люди. Тими вместо ответного приветствия начал орать на рулевого, чтобы он поворачивал к чёрту. Но тот, как завороженный, повернул к причалу. Под навесом, похожим на стоянку рыбаков, обнаружилась группа подростков. Только вместо воблы под крышей «сушились» пулеметные ленты. Нам приказали высаживаться.
«Пошли отсюда!» - прикрикнул на юнцов парень постарше с огромной выпирающей вперед нижней челюстью. Нас разместили прямо на причале. Подростки же, как и приказал старший, сошли на берег. И тут же грянули какую-то местную победную песню, пританцовывая и постреливая в воздух из автоматов.
«Челюсть» между тем держал совет со своим напарником по банде, у которого по локоть была ампутирована левая рука. Оба периодически прикладывались к зеленой бутылке, в которой плавали какие-то белые коренья. Напиток явно пробуждал в них агрессию - они орали на совсем сникшего Тими, доказывая ему, что наше путешествие подошло к концу. Под танцы, крики, песни и стрельбу мы скоротали около часа.
Вдруг в протоке показалась большая лодка, разукрашенная черными, белыми и красными тряпками. На этом «крейсере», выставив во все стороны стволы, сидели боевики, разукрашенные в те же цвета. С кормы «крейсера» на причал спрыгнул молодой человек с «узи» и огромным косяком в зубах. Тими облегченно выдохнул - «свои». На щеках нашего спасителя красовались такие же шрамы - знак принадлежности к племени Эгбема. «Я принц Эгбема Первый, а это мое королевство», - произнес он, обведя рукой едва различимые в темноте джунгли. Не говоря больше ни слова, он всучил «Челюсти» и «Безрукому» по толстой пачке местных денег - найра. Так за нас заплатили выкуп.
ВЫКУП ВЫРОС ВДВОЕ
Заложников в дельте отпускают только за деньги, хотя и «продавцы», и «покупатели» это отрицают. Нефтяные компании и нигерийские власти не хотят показывать, что идут на сделку с боевиками, а те в свою очередь предпочитают говорить не о торговле людьми, а о борьбе за свободу и справедливое распределение природных ресурсов. В то же время официальный представитель нигерийской полиции генерал Хаз Ивенди говорит, что по всем косвенным признакам нефтяные компании платят за жизнь своих сотрудников. Например, после освобождения заложников на территории какой-нибудь общины там долго не случается «рецидивов». Здесь, как и на любом рынке, важно не переборщить с количеством товара - цена может упасть, да и власти лишний раз гневить никто не хочет. Если действовать осторожно, опасность будет сведена к минимуму. Несмотря на масштаб кризиса, полиция пока арестовала по подозрению в похищении людей только 28 человек. По словам полицейского генерала, теоретически у Нигерии хватит сил, чтобы подавить перманентное восстание в дельте, однако полномасштабная операция обойдется слишком большой кровью. «Знаете, всегда очень трудно воевать с теми, кто называет себя борцами за свободу», - дает он уклончивый ответ на прямой вопрос, как полиция собирается выполнять обещания нового президента Яр’Адуа.
До сих пор правительство уверяло, что поборет фронду в дельте с помощью денег. Министр информации Нигерии Фрэнк Нвеке сообщил Newsweek, что за 8 лет правления предыдущего президента Обасанджо в регион было вложено почти $20 млрд. По словам Нвеке, это нефтяным компаниям необходимо больше проявлять социальную ответственность - «известно, что надо жить по принципу “напачкал - убирай”». Нефтяники намекают, что тратиться на местное население мешает коррупция. «Главная проблема - правильно применить имеющиеся ресурсы. Надо тратить деньги прозрачно и эффективно», - заявил Newsweek один из топ-менеджеров Shell в Нигерии Дейл Роллинс, работавший до этого в России. Нефтяники в конце концов исправно платят правительству и местным общинам - официально и не очень.
Кроме того, нефтяные компании обязаны нанимать к себе на работу местных жителей, невзирая на их квалификацию. «У нас работало 7 белых и 40 местных нигерийцев. Однажды у нас сломалась лодка, которая стояла у причала, служившего заодно границей между двумя общинами. Чтобы починить лодку, мы заплатили мзду каждой из общин, дали взятку пожарным, а потом нам пришлось нанять новых рабочих, потому что наши нигерийцы не знали даже, как держать сварочный аппарат», - рассказывает шотландец Нил, который два с половиной года проработал инженером в одной из многочисленных сервисных компаний в дельте. Теперь он вспоминает то время, сидя в портовом пабе «Тори» в своем родном Абердине.
«Ни за какие деньги не соглашусь туда вернуться. Жизнь дороже», - решительно говорит Нил. По его словам, год назад выкуп за нефтяника, захваченного в заложники, составлял примерно $200 000–250 000. Сейчас цена выросла до полумиллиона. Правозащитники прямо заявляют, что власти и силовые структуры принимают непосредственное участие в финансировании некоторых вооруженных группировок, имеют долю в контрабанде нефти и даже процент от выкупа заложников - в реальности похитителям достается треть суммы.
К тому же чиновники, зная о готовящемся нападении боевиков, имеют возможность играть на нефтяных биржах. Ведущий британский нефтяной экономист профессор Алекс Кемп из Абердинского университета говорит, что общая прибавка к мировой цене из-за конфликтов на Ближнем Востоке и в Африке примерно $10 [за баррель]. «Нигерийскую составляющую в этой цене выявить трудно. Думаю, что доллара два-три - это нигерийская доля», - говорит он. Получается, что России, которая добывает почти 10 млн баррелей в день, боевики из дельты Нигера обеспечивают дополнительный доход более чем в $1 млрд.
Да и Нигерия не в накладе: при том что добыча нефти в стране из-за хаоса в дельте сократилась почти на треть за последний год, экономика ее выросла на 7% - прямо как в России. Только вместо олигархов - полевые командиры.
В ГОСТЯХ «У КОРОЛЯ»
«Садитесь!» - скомандовал принц Эгбема Первый. На ногах - тяжелые рыжие сапоги. Из-под военной куртки торчит футболка с надписью «Вторая мировая война». Взревев двумя 75-сильными моторами, лодка с дюжиной людей в полной амуниции - кто с калашниковым, кто с «узи», кто со старым немецким пулеметом - поднялась на дыбы. Зависнув на мгновение в воздухе, она сорвалась с места и понеслась вдоль мангровых зарослей.
Спустя полчаса мы уже были в «столице королевства» - маленькой бухточке, окруженной зарослями высокой травы. Прямо на причале нас подвели к толстому молодому человеку, перед которым стояла деревянная миска с какой-то белой жидкостью. Взяв пальмовую ветвь, он, что-то бормоча себе под нос, обрызгал нас со всех сторон этой водицей. «Эта земля святая. Здесь нет злых помыслов, женщин и воровства. Поэтому всех пришельцев мы должны очистить», - пояснил смысл ритуала сопровождавший нас автоматчик Мики.
Лагерь Эгбемы Первого и его «Борцов» - небольшой расчищенный от джунглей квадрат. Вся «недвижимость» - несколько навесов и хижин, сколоченных из тонких палок и кусков оргалита. Нас повели в одну из них. «Сегодня вы будете с вашими братьями, - пояснил Мики и, поймав наши непонимающие взгляды, добавил: - Вы же все белые, значит братья». Около оргалитовой комнатушки за столом на пластиковых стульях сидели четверо наших понурых «братьев». «Я Ларри. Это Майк, Крис и Кевин», - приветствовал нас один из них.
Рядом группа боевиков уткнулась в маленький телевизор, по которому шел нигерийский боевик. Другие борцы за свободу дельты Нигера раскуривались коноплей, заросли которой начинались прямо за хижиной, и попивали пальмовое вино. Им, казалось, не до нас. Зато американцы были явно рады возможности выговориться. - Вы знали, что в дельте Нигера похищают иностранцев? - Да. - Почему вы тогда поехали сюда работать? - Наша компания - Global Industries - и нанявшая ее Chevron утверждали, что мы будем работать в безопасном месте. Нам сказали, что людей крадут на юге дельты, а мы работали на севере.
Тут к нам подошел невысокий паренек и поставил на стол бутылку джина и два пакета апельсинового сока. «Это Сони. Он о нас заботится здесь. Недавно даже арахис принес», - пояснил Ларри, размешивая немудреный коктейль из джина и сока указательным пальцем.
«Они из Chevron или из Shell?» - спросил Сони. «Они журналисты», - ответил один из заложников. «А-а-а», - протянул Сони. В этом междометии одновременно чувствовались разочарование, удивление и надежда. Журналистов в дельте до сих пор не захватывали. Но это, конечно, не догма.
В глубине лагеря вдруг раздались выстрелы и громкие крики. Скоро выяснилось, что кто-то из боевиков хотел ответить на звонок мобильного, который принадлежал другому. «Вот так постоянно. То все мирно, то вдруг начинается пальба и крики», - вяло прокомментировал произошедшее один из заложников, боцман Кевин Фаллер.
По словам заложников, одни боевики вели с ними умные беседы об истории дельты Нигера и даже пытались спорить на актуальную тему: как можно воевать за свою свободу, забирая свободу у других. Другие просто подходили и говорили: «Вот сейчас отрежем вам этот палец, а завтра - другой». «Если бы не Эгбема Первый, то нас бы уже давно пристрелили», - подытожил Ларри. Спать нас положили в комнатушке рядом с телевизором, по которому шел все тот же бесконечный боевик - или другой точно такой же. В лачуге было два матраса и даже вентилятор. Спали мы тревожно.
В ГОСТЯХ «У ГЕНЕРАЛА»
Порт-Харкорт - столица нигерийского штата Риверз и нефтяной центр всей Африки. На нефтяную столицу он, однако, совсем не похож: почти весь город состоит из трущоб. По всему видно, что сверхдоходы оседают где-то еще, но только не здесь. Ибанабобо Санипе, называющий себя «координатором нефтегазовых общин штата Риверз», говорит, что все местные, да и он сам, из-за этого поддерживают идеи МЕНД о необходимости освобождения от рабства: «Нашу территорию народа иджо оккупировали иностранцы и племена из других районов Нигерии, которые находятся у власти». Чтобы продемонстрировать плоды «оккупации», Санипе отвозит нас в свою родную деревню Билле. Улиц в деревне нет - есть беспорядочные узкие проходы между домами. Но «тротуары» аккуратно выложены ракушками - это дешевый стройматериал, отходы главного местного промысла - добычи устриц и других моллюсков. Название главного местного работодателя - американского нефтяного гиганта Shell - воспринимается здесь как издевательство: переводится оно как «ракушка». «Все, что Shell может нам предложить, - это работать охранниками», - поясняет Санипе. «Генерал» Алали как раз начинал свою карьеру как охранник на нефтяной платформе. Теперь он возглавляет Добровольческие силы народов дельты Нигера - одну из крупных группировок повстанцев. Он уже добился локального «справедливого перераспределения природных ресурсов»: об этом свидетельствует его свежевыкрашенный каменный дом - просто дворец среди лачуг его деревни Джикама. «Только в этом году закончил», - хвастается своими хоромами «генерал». В гостиной у Алали стоит огромная плазменная панель, по которой он смотрит новости про ненавистных ему иностранцев. «Белому человеку здесь нет места. Мы уничтожим вас всех, если вы отсюда не уберетесь!» - театрально кричит он. Прокричавшись, наливает джин и успокаивает: «Я пока заложников не беру, а когда начну брать, живыми их уже не отдам!»
Похититель американцев Эгбема Первый убивать их не стал. «Главное для меня, чтобы правительство обратило на нас внимание и дало денег на развитие нашего королевства», - излагал свою цель 32-летний «принц», устроив нам поездку по своим владениям: вымершие мангровые леса, затянутые нефтяной пленкой протоки и проржавевшие щиты на месте нефтепроводов Chevron и наглядная агитация - доска с надписью: «Добро пожаловать в благословенный город».
В прошлую пятницу стало известно, что Эгбема Первый благородно освободил своих пленников. Цена на нефть упала на 0,32%.
http://www.rambler.ru/news/world/10344/526256621.html
Вопрос жизни и нефти
