|
the happiest girl
Join Date: 02 2002
Location: Yerevan
Posts: 2,523
Rep Power: 5
|
Виктор Шендерович
ВЫПУСКНОЙ КЛАСС
УЧИТЕЛЬНИЦА. Так. Открыли тетрадки, записали тему экзаменационного сочинения. «Демократия в России». Написали? Теперь разборчиво подписались, закрыли тетрадки и сдали. Закрыли и сдали, я сказала!
ГОЛОС С ЗАДНЕЙ ПАРТЫ. А сочинение?
УЧИТЕЛЬНИЦА. Рот закрой.
Занавес.
ДОЛОЖИТЕ ОБСТАНОВКУ
— Что видишь?
— Дом.
— Конкретнее.
— Дом с окнами вижу. В одном окне женщина.
— Еще что?
— Внизу гаражи. Снег талый. Помойка. У помойки старуха. Что-то нашла и ест.
— Не так конкретно. Вообще – что видишь?
— Микрорайон вижу. Трамвай слышу. Пьяные в парке, бьют трезвого.
— Не углубляйся.
— В парк?
— Вообще — не углубляйся. В целом – что наблюдаешь? Слышишь, обоняешь – что?
— Не знаю… Окрестности.
— Дурак, это Родина.
ТОК-ШОУ
ВЕДУЩИЙ. Добрый вечер! Сегодня в нашем ток-шоу в острой дискуссии о путях развития законности сойдутся милиционер Ангелюк и вор в законе Злыднев. Итак! Справа от меня — полковник Ангелюк... или нет, простите. Да! Ангелюк слева. А справа, если я не ошибаюсь... Нет, пожалуй... справа Ангелюк, ведь он в форме. А впрочем... Ну да. В общем, один из них милиционер, а другой – вор в законе. Аплодисменты в студии!
Занавес.
ПЕТЛЯ
Когда Павлюк уже стоял на табуретке с петлей вокруг тощей кадыкастой шеи, ему явился ангел и сказал:
— Павлюк!
Павлюк оглянулся. В комнате было совершенно пусто, потому что ангел не холодильник, его сразу не видать. Так, некоторое сияние у правого плеча.
— Павлюк! — повторило сияние. — Ты чего на табуретку встал?
— Я умереть хочу, — сказал Павлюк.
— Что вдруг? — поинтересовался ангел.
— Опостылело мне тут все, — сказал Павлюк.
— Ну уж и все, — не поверил ангел.
— Все, — отрезал Павлюк и начал аккуратно затягивать петлю.
— А беленькой двести? — спросил ангел. — На природе?
Павлюк задумался, не отнимая рук от веревки.
— Если разве под картошечку... — сказал он наконец.
— Ну, — согласился ангел. — С укропчиком, в масле... Селедочка ломтиком, лучок колечком...
Павлюк сглотнул сквозь петлю.
— А пивка для рывка? — продолжал ангел. — На рыбалке, когда ни одной сволочи вокруг. Да с хорошей сигаретой...
Павлюк прерывисто вздохнул.
— А девочки? — не унимался ангел.
— Какие девочки?
— Ну, такие, понимаешь, с ногами...
— Ты-то откуда знаешь? — удивился Павлюк.
— Не отвлекайся, — попросил ангел. — А в субботу с утреца — банька, а в среду вечером — «Спартак»...
— Чего «Спартак»? — не понял Павлюк.
— Лига чемпионов, — напомнил ангел.
— Неужто выиграют? — выдохнул Павлюк.
— В четверку войдут, — cоврал ангел.
— Надо же, — сказал Павлюк и улыбнулся. Петля болталась рядом, играя мыльной радугой.
— Ты с табуретки-то слезь, — предложил ангел. — А то как памятник прямо...
Павлюк послушно присел под петлей, нашарил в кармане сигарету. Ангел дал прикурить от крыла.
— И что теперь, на работу? — робко спросил Павлюк.
— На нее, — подтвердил ангел.
— А потом что? Опять домой?
— Есть варианты, — уклончиво ответил ангел.
Павлюк еще помолчал.
— Ну хорошо, — сказал он наконец. — Но смысл?
— Какой смысл?
— Хоть какой-нибудь, — попросил Павлюк.
— Зачем? — поразился ангел.
Павлюк помрачнел.
— Потому что без смысла жить нельзя!
— Вешайся, — сказал ангел. — Смысла ему! Вешайся и не морочь людям голову!
х х х
Какое счастье: сперли кошелек!
Как нынче я отделался легко-то.
А ведь могли раздеть до босых ног,
Глаз выдавить, пырнуть заточкой в бок —
Да мало ли чего, была б охота!
Могли для смеху челюсть своротить,
В психушку спрятать для эксперимента,
В чулан, как буратину, посадить
За оскорбленье чести Президента.
Могли послать сражаться в Сомали,
Копаться на урановую залежь...
Да мало ли чего еще могли —
У нас на что надеяться, не знаешь.
На службе ли придавит потолок,
В больнице ли пришьют к затылку ногу —
А тут какой-то сраный кошелек —
Да пропади он пропадом, ей-богу!
х х х
В краю небоскребов, хайвеев, мостов,
Вдали от пейзажа московского,
Увидел я негра преклонных годов,
Похожего на Маяковского.
Фантазии антисоветской предел,
Жевавший хот-дог свой заморенно,
Не то чтобы русским тот негр не владел,
А даже английским, по-моему.
Но если бы знал он, грызя свой батон,
Какое готовилось варево,
Он хинди бы выучил только за то,
Что Ленин им не разговаривал.
«Шендевры», или Мысли из одной отдельно взятой головы
Учитель физики спился, объясняя правило буравчика.
В военное время ничто не ценится так дорого, как плоскостопие.
Умом Россию не понять, а другими местами — очень больно!
Когда государство повернулось лицом к человеку, человек закричал от ужаса.
Эволюция миллионы лет распрямляла человека, но так и не сделала его несгибаемым.
Границу рабства нельзя пересечь нелегально.
Бессмертные все умерли. Осталось два-три долгожителя.
Они носят крестик на память о том, как распинали…
Те, кто уцелеет, расскажут, как было замечательно!
© Шендерович
|
)))))
