|
Грустно...
Join Date: 08 2002
Location: Там, где всегда идут дожди
Age: 43
Posts: 21,717
Rep Power: 9
|
Тридцать один
Годы, как песок сквозь пальцы, струились через ее глаза. Она была старше себя на целое столетие. Она ощущала себя давно мертвой, но тело продолжало жить, двигаться, говорить, работать. Она умела заплетать косы языком и пересчитывать всех овец, родивших ровно по три ягненка этой весной, перед тем как заснуть. Ее руки покрывала сеть морщин, которые при внимательном рассмотрении, оказывались сетью каналов ее души; и по каждому плыли корабли, баржи и лодки.
Она была замужем за человеком, который прожил свою жизнь еще не родившись. Этот человек умел молчать громко говоря и выплевывать живую рыбу изо рта. Он никога не брился - его щетина сама по себе отпадала раз в три дня.
У них в спальне стоял комод, на котором фотографии взрослели вместе с теми, кто был на них запечатлен. После того, как кто-либо умирал, фотография сама по себе исчезала и в рамке стояла пустая глянцевая бумага.
В столовой у них был рояль, на котором полутона были желтого цвета, а струны были сделаны из бычьих семенных канатиков. Кто играл на этом рояле, потом три года не мог забыть мелодию, которую он нем играл. А мелодия каждый раз была новая. Даже если пытаться на нем играть что-то знакомое, все равно выходила новая чудесная мелодия, которую слышал лишь исполняющий.
Однажды в их город пришла осень. Осень была желтой, по настоящему осенней, полной прозрачными капельками дождя и очаровательными ощущениями. Кружащиеся листья падали на черный, мокрый от мелкого дождя, асфальт. Некоторые капли были особенны. Они имею тетраэдральную форму и в трех гранях отражалось прошлое, настоящее и будущее, а в основании пирамиды была пустота ада, и тот кто видел ее, потом не мог уснуть всю ночь и засыпали под утро, при этом видя сон в котором они все летали на пропастью, в которой ночевало солнце.
Редкое солнце метало искры из глаз прохожих, поджигало листья, пыталось по-всякому прогнать осень, но увы…осень была сильней.
У них в садике росла ива, которая плакала каждую третью субботу сентября горючими слезами, при этом скрипя старыми суставами и бессильно помахивая ослабевшими прутиками. Она выходила во двор, смотрела на иву и тяжелая слеза скатывалась по ее щеке и, зависнув на секунду на подбородке, падала вниз, при всстрече с землей издавая мелодичный плюх, в котором были миллионы сонат и тысячи симфоний – такого плотного собрания музыкальных произведений, такой плотности человеческого бытия никогда не было и не будет.
На месте слезинки выростали грибы, которые потом запрудили весь садик и никто не знал, как с ними бороться. А она все плакала и плакала, и все новые и новые грибы выростали из под земли… если копнуть лопатой, что под землей не будет земли – одна сплошная грибница, которая протянулся на многие тысячи метров во все стороны, оплела все деревья и кусты, все фундаменты и опоры.
Он смотрел на нее из окна. Его сердце екало при каждом ее движении, при каждом ее вздохе и ударе сердца. Когда он смотрел на нее, он проживал будущее своих детей, так свое настоящее он прожил еще до рождения. Он научился свистеть с помощью пальцев ног и грызть мозоли на пятках. В его книгах жила трехсотлетняя моль, а на его одежде оставались пятна крови со сремен династии Каролингов. И вот, он смотрел на нее из окна, и миллиард разных мыслей проносился через его голову, взрывались в нем триллионом осколочных галлюцинаций, попадали в каждую клетку мозга, красили ее в разный цвет и запускался часовой механизм. Но потом, она утирала последнюю слезинку ногтем на безымянном пальце левой руки, и возвращалась в дом, держа в зубах три волоска, которые она сплетала в косичку.
Ива во дворе прекращала плакать и закрывалась ветками от стыда – чудесная сказка с плохим концом. Все в ее роду умерли ровно в одинадцать часов сорок семь минут утра, когда часы с кукушкой, которые всегда спешили на тринадцать минут, били полдень. В такие моменты, если Нептун находился в Козероге, а Уран находился в Овне – они умирали. Так случилось и с ней. В один прекраный день она проснулась, услышала бой часов и поняла, что ей пора собираться в последний путь. Она ртом вставила нитку в иголку, с помощью двух пальцев заштопала дырявые чулки своей пробабушки, одела и их и вышла под дождь, который начал лить в трех направлениях сразу. Дойдя до автобусной остановки, она посмотрела в небо и улыбнулась ему, с облака ей махал рукой ее прадед, человек небывалой доброты, который взорвал тридцать семь церквей, чтобы они не достались врагу. Она села на автобус номер двадцатьсемь и поехала до предпоследней остановки. Там сойдя она по переулкам направилась к опушке леса, где жил мудрый дятел, которому было сто семьдесят лет и восемьнадцать месяцев – он жил по другому календарю в его дне было двадцать девять часов, а в его неделе сорок дней. Дятел посмотрел на нее и открыл ей путь к небесам…
Так она умерла. Он умер спустя сорок дней на том же самом месте. Их похоронили на разных кладбищах, в разных концах города.
Сны никогда не стали реальностью. Детей у них не было – они прожили свои жизни, используя время своих детей…реальность – это всегда явь, но только наоборот…
Виктор 26.09.2002
|
.Надо же что-то писать.
...здесь у тебя все отлично...!!...я рад за тебя ..!!...хоть где то у тебя все в порядке...!!!! 
